— Ты права, моя дорогая, — Аристарх обхватил затылок Лейлы рукой, с силой притягивая ее губы и жестко целуя, с наслаждением прокусывая губу девушки. Смешивая свою и ее кровь. — Ты, как всегда, права. — Вампир с насмешкой посмотрел на своего «сына». — Видишь, как Лейла скучала по тебе? Не хорошо так мучить свою сестру, Максимилиан. Это не по-братски.
Макс широко и многообещающе улыбнулся, впервые позволяя себе обвести зал глазами, не упуская ни одной детали. Отмечая, кто испытывал наибольшее удовольствие, пытая других. Впитывая в себя все способы этих пыток.
Не изучая — обновляя знания.
Он не отвернулся, а только пристальней всмотрелся в двух вампиров, со смехом насилующих третьего, выжигая серебром метки на его теле, делающих надрезы серебром на его языке. Скоро, надрезы заполнят серебряной крошкой… После того, как эти двое получат свое удовлетворение.
Карл и Фил. Неразлучны, как и всегда.
Их жертву он не знал. Новенький.
Ничего, скоро этот, или научится сопротивляться этим двоим, или станет их вечным рабом…
Возможно, стоило сказать спасибо Лейле за то, что он изначально приглянулся именно ей? Хотя, Макс всегда был сильнее этой пары. Даже, едва пройдя обращение. Он, с легкой брезгливостью, продолжал наблюдать за своими «братьями».
Слабость и беспомощность, проведенная через муки, чаще всего рождает жестокость и садизм, щедро приправленный мазохизмом, отметил вампир, наблюдая, как Фил подставляет уже свое тело для измывательств Карлу.
Бездна! Теперь, он понимал значение слова радость. Он был искренне рад, что Грег и Михаэль, однажды, вернулись за ним, вытаскивая из этого ада.
И правда, он мог отблагодарить Лейлу за то, что та захотела когда-то его, а Аристарх никогда не отказывал своей любимице.
О, и у него была шикарная идея, как именно стоит сказать «спасибо». Нет, правда. Этим он «отблагодарит» ее за все.
Максимилиан, вновь, повернулся к мужчине и женщине, которые наблюдали за ним, с понимающими улыбками на бессмертных лицах.
— Ты прав, Аристарх. Я был несправедливо жесток к своей сестре. С удовольствием исправлю это. — Макс криво усмехнулся, взмахами кисти, разматывая серебряную цепь, обвивающую его руку.
Его создатель немного нахмурился. Он не любил, когда созданные им творения называли его по имени. Но, Макс имел уже для этого силу.
— Что скажешь, любовь моя? — Древний вампир чуть обернулся к, слизывающей с шеи «отца» кровь, вампирше. — Хочешь, я подарю тебе Макса на сегодня?
— О, ты так добр, мой повелитель. — Лейла склонила голову, бросая на «брата» предвкушающий взгляд из-под ресниц. — Безусловно, хочу.
— Ты слышал? Воля женщины — закон для мужчины, не так ли, сын мой? — Аристарх с нехорошим огнем в карих глазах наблюдал за ними. Он хотел, чтобы Лейла поставила зарвавшегося вампира на место. Без сомнения, хотел.
Но, у Максимилиана были свои планы и, к сожалению Аристарха, они не соответствовали расчетам последнего.
Правда, Макс, пока, не собирался делиться своим мыслями с ними. Ох, нет. Пусть это будет сюрприз.
В конце концов, раз уж он застрял здесь на время, отчего бы не насладиться, расплачиваясь со старыми долгами? Не так ли?
Багровое пламя вспыхнуло в глубине его глаз, когда он насмешливо склонял голову перед Лейлой, и мужчина видел, как на минуту, на лице девушки, мелькнула неуверенность. О, она почувствовала, что он уже не таков, которого она, когда-то, ломала.
Но, не поверила своим ощущениям, прогоняя страх.
А зря, Макс не собирался разочаровывать предчувствий сестры. Определенно, не собирался…
В темных окнах дома не было света, и это удивило Сирину. Родители вчера вернулись в город, и должны были находиться именно здесь. Насколько девушке было известно, они никуда не собирались уезжать вечером.
И то, странное зарево, багрового цвета, которым переливалось стекло… Что это могло быть? Рина пребывала в растерянности, подходя в двери своего дома с подругой.
Мэри о чем-то весело болтала, только Сирина не слышала ее слов. Что-то настораживало девушку, рождая неясную и тревожную дрожь в душе. Она не могла бы объяснить, что именно это было, но, что-то было не так. Рядом была беда. Казалось, сам воздух пропахся тревогой…
Хотя,… девушка глубоко вдохнула, словно пробуя на вкус воздух зимнего вечера, вот-вот готового сорваться снегом. В пространстве висел какой-то тяжелый, и неизвестный Рине аромат. И он… вызывал отвращение и страх.
Господи! Неужели Мэри не ощущает всего этого?! Как она может так беспечно говорить, когда все тело Сирины сотрясалось дрожью?
Но Мэри не замечала состояние подруги, продолжая рассказывать, как накануне, целовалась с Джимом. Она не замечала ничего вокруг, полностью погруженная в свои приятные воспоминания, не видя, как дрожит рука Сирины, протянутая к незамкнутой двери.
Все было не так. Сирина явно видела это.
Ее родители всегда запирали дверь, даже когда, кто-то выходил на пять минут. Не так уж сложно повернуть ключ, говорили они. Даже, порою, включали сигнализацию, лишь ненадолго выходя.
В этом не было ничего удивительного, если принять во внимание тот факт, что дом, практически, был нафарширован раритетами и коллекционными вещами, которые чета Уелшей привозила из своих путешествий по всему миру.
А тут — дверь слегка покачивало сквозняком. И… странные, не очень легко идентифицируемые в наступающем сумраке вечера, пятна на светло-бежевом полотне входной двери…
Откуда они? Что это такой?
Осторожно толкнув чуть поскрипывающую дверь, девушка ступила в полумрак холла, вслепую нащупывая выключатель на стене, и отступила, пропуская Мэри.
Войдя в дом, затихла и подруга, начав неуверенно и настороженно осматривать по сторонам. Атмосфера в помещение вырвала и ее из мечтаний, в которых плавала молодая леди. Воздух был тяжелым. Пропитанным ароматом каких-то трав, он пах воском, хоть Сирине было абсолютно невдомек, с чего бы родители разжигали свечи, и… чем-то еще…, чем-то, отвратительно, пугающе знакомым, имеющим солоновато-металлический вкус…
— Мам? Пап? — Рина бросила так и не использованные ключи на тумбу, уже почти понимая, что никто не ответ на ее крик.
Отчего-то, у нее было странное ощущение — она знала, где надо искать…
Девушка, не осознавая того, что делает, стремительно направилась в малую гостиную, окна которой и выходили на двор, привлекая ее внимание, мерцая багровым пламенем.
Сирина слышала, как Мэри, испуганно вздрагивая, и чертыхаясь. Спешит за ней, по неосвещенному дому.
— Что происходит, Рина? И что это за запах? — Голос подруги дрожал, очевидно, она просто пыталась придать себе храбрости, заполняя эту, звенящую тишину, звуком их голосов. Вот только, у Сирины не было силы разжать губы, и ответить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});